студент с 01.01.2021 по 01.01.2022
студент с 01.01.2021 по настоящее время
ББК 85 Искусство. Искусствознание
В данном исследовании представлен сравнительный анализ архитектуры и градостроительства Восточного и Западного Берлина. Цель работы – оценить и сравнить архитектурные и планировочные стратегии двух частей города на примере конкретных районов – Карл-Маркс-аллее и Ханзафиртеля. Анализ направлен не только на обзор исторических тенденций, но и на определение связей и взаимодействий в развитии городского пространства.
архитектура Берлина, послевоенный модернизм, выставка Интербау, типовая застройка, город-сад, Берлинская стена
Берлин – это сквозное полотно времени, где каждый узел и поворот истории оставил свой неповторимый знак. Это отчетливо видно при сравнении восточной и западной части города.
Холодная война разрезала Берлин на две половины. Разделение проникло в социокультурную сферу и физическую ткань города, его архитектуру и планировку. В этом контексте Восточный и Западный Берлин стали двумя экранами, на которых противоборствующие режимы показали свои идеологические и экономические амбиции.
В центре разделения находятся два района – Карл-Маркс-аллее и Ханзафиртель, которые до войны имели единый генеральный план и стиль. Это сходство делает их подходящими для исследования трансформации архитектуры и городского планирования под влиянием идеологического и политического давления. Они представляют собой два отображения одногогорода, разделенные стеной идеологий, но объединенные общим историческим наследием. Это дает уникальную возможность проследить, как великие идеи могут изменять лицо города, и как город, в свою очередь, может адаптироваться и преобразовываться под влиянием этих изменений (рис. 1).
На заре двадцатого века район, включающий Александрплац и Гроссе Франкфуртер штрассе, был тесно увит сетью квартальной застройки, аналогичной с Ханзафиртелем. Площадь Александрплац, являясь сердцем этого восточно-берлинского района, функционировала как витальная транспортная артерия, бьющаяся в ритме городской жизни. Это место притяжения, зона постоянной трансформации, где реконструкции утверждали движение времени. В Ханзафиртеле эту роль играла железная дорога, жизненная вена района, вбитая в землю между 1877 и 1882 годами. Она связала район с городским центром, превратив его в арену городской жизни.
Однако во время Второй мировой войны великаны урбанистического пейзажа были разрушены. Так, в 1943 году Ханзафиртель стал фантомом своего прошлого.
Необходимым оказалось восстановление Берлина, появилась острая потребность в жилье. В русле этого запроса, в 1946 году Ганс Шарун, занимавший должность советника по градостроительству Берлина, предложил свой радикальный и утопический «коллективный план». План, который рисовал Берлин как единое целое, отвергая наследие сложившейся городской структуры. Шарун представил Берлин как живой организм, состоящий из функционально зонированных ячеек, где жилые и общественные зоны взаимодействуют в городском балете. Проекты зданий он отшлифовал в стиле модернизма и Баухауса.
Было положено начало реализации, и впоследствии под эгидой Шаруна появились здания с крытыми галереями – архитектурные экспонаты, отражающие его грандиозный замысел. Однако, как и многие революционные концепции, модернистский подход автора столкнулся с критикой. Его идеи были отвергнуты как неприемлемые.
Альтернативой утопическому «коллективному плану» Шаруна был так называемый «Целендорфский план» 1946 года, созданный архитекторами Вилли Гёргеном и Вальтером Моестом. В его основе лежала идея реставрации утраченного исторического городского плана. Он оживлял старую схему, предлагая преобразовать Курфюрстендам и Ляйпцигерштрассе в единую торгово-деловую зону, окруженную зеленым поясом.
В 1947 году Карл Бонатц, занявший место Ганса Шаруна после преобразований берлинского магистрата, представил свой план, который обладал чертами умеренности и прагматизма «Целендорфского плана». Он предлагал сохранить существующую радиальную структуру города, поддерживая сеть подземных коммуникаций, и одновременно подчеркивал концепцию децентрализации и ленточной структуры.
Но исторический момент и политическая реальность внесли свои коррективы. Усиливающиеся идеологические разногласия между Востоком и Западом, создание ГДР и ФРГ – все это означало, что идея реконструкции Берлина в целом, не учитывающая его разделение, становилась все менее реальной. Началась линия новых событий.
Вальтер Ульбрихт, генеральный секретарь СДПГ, после визита в Москву на 70-летие Сталина, определил стратегию развития Берлина как столицы ГДР, основываясь на архитектурных принципах Советского Союза. Весной 1950 года группа немецких архитекторов была отправлена в СССР для изучения опыта строительства социалистических городов. Отсюда родился план создания Шталиналлее, в соответствии с «16 принципами градостроительства», которые были приняты в то время. Итак, в 1951 году был объявлен конкурс на создание улицы Шталиналлее, ранее известной как Гроссе Франкфуртер Штрассе. Архитектор Эгон Хартманн, выигравший конкурс, нарисовал впечатляющий образ, но в конечном итоге проспект был разделен на несколько зон с проектами, разработанными всеми финалистами – Хензельманном, Хартманном, Пауликом, Хоппом, Лейхтом, Сурадни [5].
После ряда незначительных изменений в проекте Шталиналлее превратилась в бульвар, который мог служить для парадов и больших собраний. Зоны Штраусбергер-плац и Франкфуртер-Тор стали двумя широкими декоративными площадями, акцентированными высотными зданиями и оживленными движением. Архитектура зданий с их выступами, колоннадами, антаблементом и карнизами воспроизводила классическую историческую архитектуру в духе социалистического реализма. Шталиналлее была призвана демонстрировать превосходство политического режима своими монументальными жилыми домами. Таковым был первый этап застройки Шталиналлее, продолжавшийся до 1958 года.
В этой ткани истории, архитектуры и политики, Шталиналлее стала метафорой советского влияния, олицетворением стремления к превосходству и утопической визии городского пространства. Это был архитектурный эксперимент, отражающий тенденции времени, своего рода микрокосм, в котором идеологические парадигмы и исторические обстоятельства встречаются и сталкиваются в канве городского пространства.
Вслед за Восточным Берлином, обретшим новую идентичность в лице Шталиналлее, Западный Берлин оказался в метафорическом «островном положении», искусственно отделенным от своего восточного собрата. Здесь, в контексте разделения и восстановления, была задумана огромная строительная выставка – «Интербау 1957» (рис. 2). Проект, финансируемый США в рамках плана Маршалла, был призван залечить раны войны и стимулировать экономику, находившуюся в состоянии оцепенения.
Центром этого масштабного предприятия стал район Ханзафиртель. Это была местность, где свои творческие идеи могли воплотить в жизнь мировые имена архитектуры – Алвар Аалто, Ле Корбюзье, Вальтер Гропиус, Оскар Нимейер и другие. Был предложен радикальный отказ от плотной городской застройки, открывавший дорогу концепции «города-сада» – модели, которая предполагала создание свободных пространств с зеленой зоной между зданиями. С 1957 г. по 60-е годы архитекторы, воодушевленные идеями интернационального модернизма, претворяли в жизнь свое видение прогрессивного городского дизайна.
С 1959 года началась подготовка к застройке так называемой «второй линии» Карл-Маркс-аллее [2]. Эта улица, переименованная из Шталиналлее в 1961 году, стала символом перехода от социалистического реализма к модернизму в архитектуре. Здесь, от Штраусбергерплац до Александрплац, возникли простые десятиэтажные панельные здания с большими зелеными дворами. Застройка отличалась от помпезной архитектуры 50-х годов и была своего рода отражением идеологии того времени и исторического контекста.
В 1989 году, после объединения Берлина, две обособленные территории, Карл-Маркс-аллее и Ханзафиртель, смешались и слились, образуя своеобразную мозаику архитектурных стилей и идеологий. Был начат процесс реконструкции некоторых объектов, но не с целью стирания следов истории, а для создания гармоничного сочетания старого и нового.
В результате оба района превратились в живые музеи градостроительства, где каждое здание, каждый квартал повествовали свою историю. Ханзафиртель с модернистскими зданиями и открытыми пространствами вдруг стал контрастировать с более плотной и урбанистической структурой Карл-Маркс-аллее, где простые десятиэтажки стояли рядом с монументальными сооружениями эпохи социалистического реализма.
Эта уникальная архитектурная смесь, сложившаяся в результате объединения двух Берлинов, стала символом города, пережившего тернии истории и по-прежнему развивающегося, трансформирующегося и ищущего свою новую идентичность в условиях современности.
Итак, в центре нашего внимания находятся два района, пропитанные духом времени и политическими перипетиями: Карл-Маркс-аллее в Восточном Берлине (рис. 3) и Ханзафиртель в Западном. В обеих локациях главная улица или железная дорога, как в Ханзафиртеле, визуально разделяют пространство, создавая градостроительную матрицу, которая затем разбивается на более мелкие сегменты – архитектура выступает как инструмент сегментации.
Карл-Маркс-аллее, где первая линия застройки представляет собой парадный бульвар, усеянный неоклассическими «дворцами для рабочих», такими как знаменитые башни Фракфуртер-Тор, преобразуется во второй линии застройки, на архитектуру которой оказала влияние выставка «Интербау» 1957 года. Второй участок представляет собой типовые модернистские здания, такие как отель «Беролина» и кафе «Москва», воплощающие архитектурный модернизм, имеющий сходство с застройкой Ханзафиртеля.
Примером подобного сходства является отель «Беролина», который отражает форм-фактор панельного жилья, высотность, озеленение и наличие большого холла на первом этаже, свойственные и для жилых зданий Ханзафиртеля, например, по адресу Лессингштрассе, 8.
Таким образом, несмотря на идейную противоположность основополагающих концепций двух режимов, мы видим связь между архитектурой Восточного и Западного Берлина в период с 1945 по 1989 год. Эта связь может быть осмыслена как два витка коэволюции, образ двойной спирали, ход которой отражает перемежение модернизма и традиционализма. Однако, с другой стороны, видимые явления и изменения могут быть обусловлены архитектурными тенденциями того времени, а не намеренным противопоставлением в рамках интеракции двух районов Берлина. Например, планировка Карл-Маркс-аллее напоминает планы застройки Тверской, а выставка «Интербау» является частью широкой традиции таких мероприятий, которые часто использовались как платформа для выражения идей.
На пересечении политической истории и архитектурной практики мы обнаруживаем сложное переплетение влияний и реакций. В этом контексте, даже в условиях жесткого противостояния двух политических систем, архитектура не ускользает от общих веяний эпохи. Это подчеркивает универсальность архитектурного языка и его способность к трансформации и адаптации в ответ на социально-политические изменения.
Исследование архитектуры Берлина в период холодной войны демонстрирует, что несмотря на физическое и идеологическое разделение, город сохранял свое единство через общий архитектурный язык и стилистические тенденции. Это служит напоминанием о том, что архитектура, как и история, является полем борьбы и диалога, но также и полем взаимного влияния и обмена.
1. Ходаков, М. А. Связь и коэволюция архитектурной застройки Восточного и Западного Берлина в 1945-1989 гг. / М. А. Ходаков, Ю. М. Прокопенко // berlindistricts.tilda.ws : Интернет-портал. - URL: http://berlindistricts.tilda.ws/ (дата обращения: 10.05.2023).
2. Haspel, J. Karl-Marx-Allee und Unterbau 1957 / J. Haspel, T. Flierl. - Berlin: Hendrik Bassler Verlag, 2017.
3. Maechtel, A. Die Stadt von Morgen / A.Maechtel, K.Peters.- Köln: Verlag der Buchandlung Walther König, 2008.
4. Moskauer Deutsche Zeitung. 20-летию падения Берлинской стены посвящается… / Moskauer Deutsche Zeitung. - Москва: ЗАО «МаВигрупп», 2009.
5. Volk, W. Berlin. Hauptstadt der DDR / W. Volk. - Berlin: Verlag fur Bauwesen, 1972.
Авторы: Рочегова Наталия Александровна
