РАНХиГС (Дизайн, старший преподаватель)
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
В статье рассматриваются особенности архитектурно-пространственной среды позднесоветских садоводческих товариществ. Проводиться их сравнение с распространенными в Германии "маленькими садами" горожан - клейнгартенами. Сходства и различия этих типов застройки рассматриваются через призму их меняющейся ценности для горожан. Делается вывод о том, что будучи в начале своей истории очень похожими на клейнгартены, коллективные садоводства, в результате усложнения своей функциональной, социальной и культурной программы, начинают значительно отличаться от них и становятся специфической формой дачи.
дача, садоводческие товарищества, клейнгартен
Садоводческие товарищества, возникающие в Советском Союзе в первые послевоенные годы и получившие широкое распространение во второй половине ХХ века, в отечественной науке рассматриваются в основном как важное социокультурное явление и в этом качестве изучены достаточно хорошо. Их архитектурно-средовой аспект, при этом, по-прежнему остается малоизученным, несмотря на очевидное своеобразие принимаемых архитектурных решений.
Его исследование требует обращения к теме аналогов.
В Европе практика использования горожанами небольших земельных наделов в пригороде или в городской черте распространена достаточно широко. По данным международной федерации семейных садов в Европе действует 14 национальных ассоциаций садоводов, с более чем двумя миллионами официально зарегистрированных членов [6].
В Великобритании такие участки называются Allotments, арендуются у местных советов и используются, как правило семьями с невысоким доходом, для выращивания фруктов, овощей и цветов. Нидерландские Familietuinparken ориентированы скорее на семейный досуг, садоводство в них выступает как дополнительная функция. В Бельгии похожая практика называется Parcellerings и любопытна тем, что на этих участках, как правило, строятся небольшие дома.
Ближайшим аналогом садоводств, однако, представляются KLEINGARTEN (в переводе – маленькие сады) (рис. 1) — небольшие земельные наделы горожан, появившиеся в Германии и уже затем ставшие популярными в других странах Западной Европы. Их история восходит к 1864 году, когда Даниэль Готлиб Мориц Шребер организует под Лейпцигом первый «Шребенгартен», который и послужил прототипом для малых садов в немецких городах. В 19 веке они рассматривались как своеобразный ответ на индустриализацию и ухудшение условий жизни в городе, и предоставлялись рабочим для выращивания овощей и для отдыха.
Среди городских садоводств Европы их можно назвать и наиболее распространенными – Германская ассоциация садоводов объединяет больше 900 000 владельцев участков[7].
Формальное сходство клейнгартенов и садоводческих товариществ, на которое иногда обращают внимание исследователи [2], кажется очевидным: они очень схожи с точки зрения планировочной организации – чаще всего и те и другие разбиты на сетку кварталов из небольших прямоугольных наделов, вполне сопоставимы размеры участков (300-400 м2 в KLEINGARTEN и 600- 800 м2 в садоводствах) и закрепленные нормами максимально допустимые размеры построек: 24 м2 и 25 м2 соответственно (в СССР указанное ограничение действовало только до 1985 года [1]).
Существенное отличие, однако, заключается в том, что в Германии ни функция, ни форма практически не менялись, а нормы достаточно строго соблюдались, — т. е. и в наши дни постройки на участках если не те же, то во всяком случае, такие же по размерам. Садово-дачная застройка, напротив, на протяжении истории своего существования меняется довольно значительно – что, в том числе, находит отражение в нормативном законодательстве.
Если в первых документах, регламентирующих строительство на садовых участках, предполагается лишь строительство «небольших летних одноэтажных построек» [5] площадью 6-10 м2, то к 1988 году речь уже шла об отапливаемых садовых домиков, площадью «до 50 м2 без учета террасы (веранды) и мансарды» [4], т.е. их площадь возрастает более чем в 5 раз.
Происходящие на садовых участках перемены настолько существенны, что позволяют говорить о происходящей на них «перманентной реконструкции», которая оказываются важнейшим качеством их архитектурно-пространственной среды, более того — одной из основ характерной для них архитектурной образности.
Отчасти различия клейнгартенов и садовых участков продиктованы разницей в расположении. Находясь на удалении от городской черты, садовые участки требовали более серьезных построек (рис. 2) , чем «малые сады» немецких городов, которые, как правило, находятся в непосредственной близости от жилой застройки окраин, а в некоторых случаях даже неподалеку от центру. С другой стороны расположение клейнгартенов в городской черте диктует большую компактность планировки, что оставляет меньше пространства для изменений.
Это влияет также и на разницу в ширине проездов – в клейнгартенах, куда горожане как правило не приезжают, а приходят пешком после работы, отсутствует необходимость организации полноценного автомобильного проезда, и потому расстояние между участками в них совсем не большое, редко больше 4 метров. В садоводческих товариществах, напротив, уже в советское время ширина улицы обусловлена необходимостью удобного проезда автомобиля.
Отсюда же – и совершенно разная градостроительная роль. В Германии «маленькие сады» работают как естественные разрывы в плотной городской застройке, их ценность – в привносимом в городскую среду визуальном разнообразии и в легкости контакта горожан с «природой». В Советском Союзе садоводческие товарищества – способ вынести контакт с природой за пределы привычного городского уклада, они скорее разгружают город поскольку на лето сюда уезжает существенная часть городского населения.
Но все же главным образом характер расположения в структуре города и пригородной зоны влияет на типичные модели использования клейнгартенов и садовых участков. Первые служат как удобное дополнительное пространство рядом с домом. В них приходят дети после школы, взрослые после работы – но вечером, как правило, все возвращаются в городскую квартиру. Т.е. характерным для них является частое, но временное посещение. Характер использования горожанами садовых участков в СССР, а после – в России существенно отличался значительно большей сложностью. Садовый домик был естественным продолжением городской квартиры, использовавшимся тремя поколениями семьи, и обладавшим совершенно разной ценностью для каждого из них – местом проведения летнего отдыха для детей, возможностью отдохнуть (в той степени, насколько можно считать отдыхом тяжелую сельскохозяйственную работу на участке) на выходных для взрослых, и местом летнего проживания для пенсионеров.
Разнообразие использование определяло постепенно усложнявшуюся палитру ценностей садового участка – постепенно он стал совмещать сельскохозяйственную и рекреационную ценность, с ценностью психологической, что было обусловлено стремлением владельцев использовать его в качестве полноценного второго жилища, т. е. фактически — дачи (которые, к моменту появления садоводств, существовали как важная часть российской городской культуры уже более двух веков и были социально привлекательной моделью второго жилища в пригороде). На официальном уровне это не признавалось (хотя государство и шло на уступки садоводам, постепенно смягчая регулирующее законодательство), но сами садоводы достаточно быстро начинали называть их «дачами» (и только сперва — с иронией) [8].
Этими факторами определяется ключевое отличие архитектурно-пространственной среды садоводческих товариществ от клейнгартенов – существенная разница в масштабности застройки. «Дачные» амбиции советских садоводов к концу восьмидесятых годов приводят к типичной форме садового домика с мансардой и террасой, с площадью застройки около 50 метров и высотой 6 метров до конька кровли (рис. 3). Участки коллективных садоводств зачастую огорожены глухими заборами высотой 1.8 – 2 метра. Ширина улицы достигает 15 метров в красных линиях. Клейнгартен выглядит как его уменьшенная копия – площадь домиков редко превышает 25 метров, высота как правило не превышает 3.5 метра. Изгороди не высоки, 1.2 метра, и не уменьшают визуальной проницаемости среды. Вместо улиц и проездов – проходы между участками, едва достигающие четырех метров.
Стоит заметить, при этом, что на ранних этапах своей истории архитектурно-пространственная среда садоводческих товариществ была во много похожа. Только со временем постепенное усложнение функциональной, социальной и культурной программы привело к возникновению того, что С. Б. Поморов называет феноменом «садово-дачной застройки» [3], т. е. к превращению коллективных садоводств в особую форму дач. Что, как представляется, дает новый ракурс для исследований рассматриваемой темы.
1. ВСН 43–85. Застройка территорий садоводческих товариществ, здания и сооружения. Нормы проектирования // КонсультантПлюс: СПС. — URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/ online.cgi?req=doc;base=STR;n=8996
2. Зиятдинов, З. З. Градостроительные аспекты развития второго жилища типа «KLEINGARTEN» / З. З. Зиятдинов // Архитектон: известия вузов. — 2013. — № 4 (44). — URL: http://archvuz.ru/2013_4/24
3. Поморов, С. Б. Второе жилище горожан компенсационного типа : дис. ... доктора архитектуры : 18.00.02 / Поморов Сергей Борисович; Моск. архитектур. ин-т. — Москва, 2005.
4. Постановление совета министров РСФСР от 31 марта 1988 г. No 112 “Об утверждении типового устава садоводческого товарищества” (не действующее) // Кодекс: СПС. – URL: https://docs.cntd.ru/document/901825784?ysclid=lzv949aedc336690928
5. Постановление Совета министров СССР от 3 июля 1952 г. No 2991 “О возведении построек в коллективных садах предприятий, учреждений и организаций г. Москвы и Московской области” (не действуюшее).
6. Международная федерация семейных садов : сайт. — URL: http://www.jardins-familiaux.org/ (дата обращения: 19.05.2024).
7. Федеральная ассоциация садовых товариществ Германии : сайт. — URL: https://kleingarten-bund.de/der-verband/verbandsstruktur/ (дата обращения: 19.05.2024).
8. Чеховских, И. Российская дача — субурбанизация или рурализация? / И. Чеховских // Труды ЦНСИ : Сборник статей по материалам полевых исследований / под ред. В. Воронкова, О. Паченкова, Е. Чикадзе. — Санкт-Петербург, 2001. — Вып. 9. — С. 73–83.
