employee
Moscow, Moscow, Russian Federation
employee
The article contains the results of a study on the justification of the use of the historical and cultural potential of small towns and the renovation of historical and genetic relationships in order to improve the settlement systems of different levels, to identify the historical and genetic parameters of landscape and spatial unity, to identify potentially important objects of industrial production activities and the engineering and transport infrastructure, objects of cultural heritage, which serves as the basis for the formation of local settlement systems as an intermediate level that promotes the integration of small towns into national systems.
small city, local settlement systems, axes of development
Свыше 52% населения мира проживает в малых городах. Мировая тенденция урбанизации отмечает рост их числа. На 1 января 2010 г. в РФ насчитывалось 1118 городов, среди которых очень малых с населением менее 5 тыс. чел. – 38, с населением менее 12 000 тыс. жителей – 178. В целом к категории самых малых городов причислено 216, что составило около 19% от общего числа городов РФ. Учитывая важную роль сельского хозяйства и продовольственного обеспечения, а также аграрную природу малого города, необходимо всеми способами содействовать их росту.
В настоящее время в крупнейших городах и миллионниках отмечается неудовлетворительный уровень качества окружающей среды, условий проживания, большие затраты времени на транспортные передвижения. И тем не менее, в концепции Стратегии пространственного развития Российской Федерации 17 агломераций выбраны в качестве приоритетных для будущих экономических сдвигов [1].
Проблемам малых городов в данной постановке вопроса уделяется второстепенная роль, в т. ч. в русле фундаментальных трудов универсального методологического плана, в то время как малые города – особое явление, требующее выделения их в самостоятельный подраздел всех стратегических документов.
В регионах наблюдается увеличение территорий муниципальных образований, что приводит к понижению административного статуса поселения. Заметим, что некоторые муниципальные районы по территории теперь превышают бывшие размеры уездов в три раза. Утратили статус многие города (например Холмогоры Архангельской области, Наровчат Пензенской области). В них ликвидируются школы, больницы и другие учреждения. Прекращается деятельность автобусных маршрутов. Закрываются градообразующие предприятия (как, например, в городе Онега – судоремонтный завод, в Тутаеве, Тотьме – льняные фабрики). Ликвидируются подчас даже предприятия пищевой промышленности (как, например, сырзавод в Тотьме).
Цель исследования – выявление значения малых городов в сложившихся кризисных условиях (их историко-культурного потенциала, историко-генетических связей населенных мест, достопримечательностей, ценных в природно-экологическом отношении территорий, зон и элементов) и на этой основе установление ареалов и границ локальных и региональных систем расселения.
Методика исследования основана на использовании неформальных критериев качеств уникальности «времени и пространства» русского города [3, 8]. Уделяется внимание типологической (региональной) самобытности рядовой застройки и построению генетической модели градостроительной структуры с использованием топологического анализа и метода исторической реконструкции. Приводится модель методики историко-генетических исследований градостроительной структуры и расселения малого города (рис. 1а). Выявление роли и значения роли города в становлении государства производится на основе изучения архивных и источниковедческих материалов (рис. 1 б, в).
Многие малые города существовали задолго до образования российской государственности. На карте древнейших городов России наряду с Киевом, Смоленском, Новгородом мы видим в качестве опорных центров Ростов, Белозерск, Муром, Ладогу. На схеме маршрута похода Игоря Святославича на половцев в 1185 г. видим Путивль, Рыльск, Трубчевск (рис. 1 в) [19]. Холмогоры были международным портом, столицей Севера и в XVI–XVII вв. указывались как город с посадами. На картах XIII века в числе крупных городов мы видим Муром, Белозерск, Торопец, Каргополь и Москву.
Наиболее проблемными являются малые города, оторванные от областных центров, с неудовлетворительным уровнем их транспортного обслуживания.
Выявлено три характерные типологические ситуации положения малого города в современной системе расселения по отношению к границам муниципального образования:
А) очаговое глубинное (Холмогоры, Касимов, Тотьма);
Б) очаговое, краевое – вблизи границы муниципального образования (Гороховец, Любим, Торопец, Солигалич, Каргополь, Грязовец, Болхов);
В) в пределах агломерационных систем 1-го и 2-го порядка (Ярославль – Тутаев, Елец – Задонск и др).
Торопец – город приграничного расположения Тверской области (тип Б), отстоящий от областного центра на 320 км. От него до Пскова – 360 км, до Москвы – 410 км, до Санкт-Петербурга – 460 км [10]. Основные транспортные связи: федеральная автодорога М-9 «Балтия» Москва – Волоколамск и железнодорожная линия Бологое – Клястица, проходящая севернее города. За исключением Великих Лук, удаленных от него на 100 км, ближайшие крупные и крупнейшие города находятся от Торопца в 4–6-часовой доступности. Известный с XI века, город был некогда столицей собственного княжества, затем богатым купеческим городом, и ныне сохраняет историческую атмосферу. Исторически город располагался на главном пути «из варяг в греки» при впадении реки Торопы в озеро Соломено [16].
Историко-культурный потенциал Торопца отражается в его образе. Историк XIX в. В. Щукин писал: «Вы подъезжаете к Торопцу и вам еще за несколько верст бросается в глаза сияющие купола разноцветных массивных каменных церквей, слепившихся в одну кучу и отвлекающих ваш взор от всего другого» (рис. 2 а, б) [11]. Бывший торг (Советская площадь) сохранил роль главного бассейна визуального восприятия храмовых ансамблей, что было заложено и в дорегулярном плане города (рис. 2 в, г, д) [11].
Историко-градостроительные ресурсы Торопца связаны с военной славой и подвигами, со статусом столицы удельного княжества, отличаются экологической привлекательностью, сохранностью и ценностью архитектурно-художественной среды, фольклорными традициями, имеют родовые связи с городом Александра Невского.
В определении границ локальных систем расселения решающее значение имеет близость города высшего ранга [20, с. 439]. Таким для Торопца оказываются Великие Луки. Оба города прежде входили в Псковскую губернию как пригороды. Следует завершить создание железнодорожной связки Торопец – Старая Торопа – Ржев с учетом преимуществ развития в этом юго-восточном направлении внутриобластных связей, включая производственные.
Многолетние исследования малых городов свидетельствуют о том, что их историко-культурный потенциал опосредован в а) градостроительной структуре; б) монументальности храмовой архитектуры; в) параметрах регионального пространства и системы расселения. Подтверждением служит своеобразие г. Каргополя Архангельской области.
По краевому очаговому местоположению Каргополь относится к типу Б. От ближайшей железнодорожной станции Няндома до Каргополя – 80 км, от областного центра – Архангельска – 493 км, от Москвы – 831 км. В пределах зоны расселения расположены четыре урбанизированных центра: Каргополь, Онега, Холмогоры, Архангельск. Кенозерский Национальный парк (северо-западная часть) с его уникальными ландшафтами и особым этнотипом – «озерным расселением» – определяет сложную многомерную территориальную структуру Каргополья.
Первые cведения о Каргополе относятся к 1146 г. и связаны с Белозерским князем Вячеславом, основавшим там свой стол [6]. Позднее город оказался в составе Новгородской республики, контролируя и взимая пошлины за торговлю солью, перевозимой в Онегу. Каргополь был центром Обонежской пятины [2], главным портом, откуда шел путь на Запад. В последующем – центром воеводства, достигающего по протяженности длины реки Онега – 420 км [6]. Позже стал уездным центром Олонецкой губернии (рис. 3 а).
Для Каргополя первоначальной исторической территориальной единицей расселения служит Каргопольская волость [19]. Она включает присутствующее в ее пределах разнообразие подсистем: сельское, озерное, гнездовое, островное (Холмогоры). монастырское (Кемский, Кийостровской, Кожеозерский, Антониево-Сийский, Пертоминский, Соловецкий монастыри) [2, 15, 19]. Это «целостная культурно-градостроительная зона расселения – Каргополье» [12, 13, 19]. В поселенческой сети присутствует архаический тип «гнезд» поселений, когда одно село состоит из десятка деревень. Уже к XIV в. сложилось это историческое расселение, сохранившееся до сегодняшнего дня. Каргополь был главным опорным центром Обонежья (рис. 3 а, б).
Монастырская система фланкирует территорию Прионежья, раздвигая это пространство и к западу, и к востоку. Ведь монастыри осваивали самые труднодоступные места Каргополья, к которым позже прирастали поселения. В некоторые из них добираться можно было только по «зимникам» [15].
Духовное родство, генетическая взаимосвязь монастырей послужили основой особого рода локализации монастырей на территории бывшего Каргополья и соседних территорий (рис. 3 д). Росло мастерство и совершенство храмового зодчества, воспроизводились образцы и приемы самых почитаемых соборов, таких как Спасо-Преображенский cобор Соловецкого монастыря, повторенный в одноименном соборе в Каргополе (Спасо-Преображенский монастырь, утр.), Александро-Ошевенском и в Антониево-Сийском монастырях. Духовность архитектуры и эстетики доказывали в своих трудах Д. Рескин и Х. Борхес [5]. О. Шуази отмечал, что сходство храмовых традиций – признак генетического родства [22].
Учитывая низкую плотность поселений в этом районе, стратегия территориального планирования должна учитывать историческое духовное наследие. В новых условиях градостроительной и хозяйственной деятельности следует включать в перспективные концепции развития восстановление локальных систем расселения, в которых значительна организующая роль монастырей.
Выводы:
- Малый город – историко-культурный ресурс совершенствования и развития систем расселения. Социально-экономическая политика должна разрабатываться в русле стратегии их совершенствования, при этом малым городам, обладающим высоким историко-культурным потенциалом, необходимо возвратить роль опорных центров локальных систем расселения 2-го порядка. Одновременно следует поддерживать и реанимировать историко-культурные ресурсы.
- Приграничное положение малого города обязывает включать населенные пункты и города в ближайшем соседстве в общую локальную систему расселения как прототип межселенных центров, ибо в большинстве случаев эти территории представляли собой общую зону взаимодействия, пронизанную связями (здесь складывались культурные традиции, устраивались ярмарки). Необходимо рассматривать эти межгородские площадки как плацдармы инновационного развития, организации смежных производств, включая ремесленно-промысловую, ресурсодобывающую и сельхозобрабатывающую деятельность, не исключая ОЭЗ ППТ в умеренных масштабах. Возобновление и восстановление структуроформирующих исторических кратчайших связей между соседствующими малыми городами – предпосылка формирования коридоров (например, между городами Чухломой, Солгаличем, Тотьмой, Вельском и Холмогоры) с выходом на севере к Архангельску, а на юге к Москве. Не менее эффективным является вариант восстановления недействующих участков железных дорог, в т. ч. исторических узкоколейных.
- Малый город, будучи неотъемлемым элементом системы расселения, инициирует формирование агломерации снизу. Примером служит Задонско-Елецкая агломерация. Благодаря регулярным связям с Задонском, повышается значение Ельца в системе расселения южной и юго-западной части Липецкой области. Более того, к Ельцу присоединен сельский куст тяготения, в котором есть места, связанные с жизнью И. А. Бунина (хутор Бутырки, имение «Озерки», документально описанные им в произведении «Жизнь Арсеньева»).
- В современных законодательных документах недостаточно развита иерархия категорий охраны. В категорию ОКН входят и культовые сооружения, и дворцы, и усадьбы, и памятники инженерного искусства и промышленной индустрии. Предлагается расширить список охраняемых объектов и приравнять типологически ценную застройку, которая придает своеобразие малому городу, к объектам национальной культуры (ОНК) или объектам региональной культуры (ОРК). Открывается возможность перейти от точечного принципа охраны единичных памятников истории и культуры к новому – «зональному». Следует пропагандировать экологически привлекательные формы проживания в малых городах, проводя политику эргономической защиты территории вниз, создавать рынок жилья [3, 8].
- Малый город как неотъемлемая часть природно-ландшафтной системы интегрирован региональным пространством. Необходимо сохранять культурный ландшафт вместе с историческими формами сельского расселения.
- Музеефикация – действенный способ сохранения национальной памяти [3, 8]. Городу органично присущ этот смысл, поскольку город – сцена исторических событий, место мемориальной памяти выдающихся людей [3, 22]. Актуальность городов-музеев обострена необходимостью противостоять евроатлантическим и евро-американским сообществам с их навязываемыми в качестве эталона цивилизационными правилами и стандартами. Особенно важна мемориальная память как метод доказательства российского национального первенства и научного престижа в мировом масштабе. Например, Холмогоры, утратившие в значительной степени свои историко-культурные ресурсы еще в прошлом веке, могут стать научным и художественно-производственным центром им. М. В. Ломоносова [12].
Ученые-аналитики, моделируя город будущего, формулируют теоретические блоки, намечают приемлемые формулы, параметры, характеристики поселений. Выдвигаются требования реформирования территориального планирования. На этом фоне искусственных стереотипов и призывов к гуманизации малый город – идеальная перспективная форма расселения [3, 8, 22].
1. Strategiya prostranstvennogo razvitiya [Elektronnyy resurs] // Minekonomrazvitiya Rossii: [oficial'nyy sayt]. - URL : http://economy.gov.ru/minec/activity/ sections/planning/sd (data obrascheniya: 10.10.2017).
2. Alferova, G. Kargopol' i Kargopol'e / G. Alferova. - Moskva, Stroyizdat, 1973. - 187 c.
3. Bondarenko, I. A. Faktor vremeni v teorii arhitektury / I. A. Bondarenko // Academia. Arhitektura i stroitel'stvo. - 2016. - №3. - S. 53-55.
4. Borhes, H. Devyat' esse o Dante / H. L. Borhes; per. s isp. A. Fridmana // Mir Dante: v 3-h tomah. T. 3. - Moskva: TERRA, 2002. - S. 243-264.
5. Geografiya Rossii: [Enciklopediya] / glav. red. A. P. Gorkin. - Moskva, 1998.
6. Goroda Rossii: [Enciklopediya] / glav. red. G. M. Lappo. - Moskva : Bol'shaya Rossiyskaya Enciklopediya, 1994. - S. 180.
7. Gunn, G. P. Kargopol'e - Onega / G. P. Gunn. - [2-e izd., ispr. i dop.]. - Moskva: Iskusstvo, 1989. - 167 s.
8. Esaulov, G. V. Ob identichnosti v arhitekture i gradostroitel'stve / G. V. Esaulov // Academia. Arhitektura i stroitel'stvo. - 2018. - № 4. - S. 12-18.
9. Kiy-ostrov: istoriya i sovremennost': sbornik materialov nauchno-prakticheskoy konferencii / nauch. red. i sost. L. D. Popova. - Arhangel'sk: Pravda Severa, 2005. - 211 s.
10. Kramarovskiy, M. G. Chelovek srednevekovoy ulicy. Zolotaya Orda, Vizantiya, Italiya / M. G. Kramarovskiy. - Sankt-Peterburg : Evraziya, 2012. - 296 s.
11. Kubeckaya, L. I. Toropec: gradostroitel'naya struktura kak letopis', zapechatlennaya v geneticheskih chastyah / L. I. Kubeckaya, N. O. Kudryavceva // Academia. Arhitektura i stroitel'stvo. - 2021 - №1. - S. 74-84.
12. Kudryavceva, N. O. Holmogory. Prirodogradostroitel'naya sistema rasseleniya / N. O. Kudryavceva, L. I. Kubeckaya // Gradostroitel'stvo. - 2013. - № 3 (25). - S. 56-62.
13. Masiel' Sanches, L. K. Kamennaya arhitektura Kargopolya nachala XVIII v. / L. K. Masiel' Sanches // Academia. Arhitektura i stroitel'stvo. - 2015. - № 1. - S. 41-48.
14. Material dlya istoriko-topograficheskogo issledovaniya o pravoslavnyh monastyryah v Rossiyskoy imperii: s bibliograficheskim ukazatelem / sost. i izd. V. V. Zverinskiy. - Sankt-Peterburg: Tip. V. Bezobrazova i K°, 1890-1897. - 2: Monastyri po shtatam 1764, 1786 i 1795 godov. - 1892. - VI, 462 s.
15. Monastyri Russkoy Pravoslavnoy Cerkvi. Spravochnik-putevoditel'. Vypusk 1 / sost.: L. G. Rudin, P. V. Kuznecov. - Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo patriarhata, 2001. - 464 s.
16. Poboynin, I. Toropeckaya starina. Istoricheskie ocherki goroda Toropca s drevneyshih vremen do konca XVII veka / I. Poboynin; otv. red. V. M. Vorob'ev. - Izd. 3-e. - Tver' : Sed'maya bukva, 2009. - 348 c.
17. Ratshin, A. Polnoe sobranie istoricheskih svedeniy o vseh byvshih v drevnosti i nyne suschestvuyuschih monastyryah i primechatel'nyh cerkvah v Rossii / Sost. iz dostover. istochnikov Aleksandrom Ratshinym. - Moskva: Univ. tip., 1852. - 566 s.
18. Sluchevskiy, K. K. Po Severu Rossii. Puteshestvie ih imperatorskih vysochestv velikogo knyazya Vladimira Aleksandrovicha i velikoy knyagini Marii Pavlovny v 1884 i 1885 godah / K. K. Sluchevskiy. - T. 1. - Sankt-Peterburg: Tip. E. Goppe, 1886. - 458 s.
19. Titov, A. A. Letopis' Dvinskaya / A. A. Titov. - Moskva: Izd. Snegireva, 1889. - 240 s.
20. Cvetkov, S. E. Drevnyaya Rus'. Epoha mezhduusobic. Ot Yaroslavichey do Vsevoloda Bol'shoe Gnezdo / S. E. Cvetkov. - Moskva: Centrpoligraf, 2016. - 525 s.
21. Shuazi, O. Vseobschaya istoriya arhitektury / O. Shuazi.- Moskva: Nauka, 2017.
22. Schenkov, A. S. Privychnoe i programmnoe v ohrane naslediya / A. S. Schenkov // Academia. Arhitektura i stroitel'stvo. - 2015. - № 1. - S. 39-40.
Authors: Gandel'sman Boris
