с 01.01.2015 по 01.01.2021 МАРХИ (Высшая школа средового дизайна, преподаватель)
Москва, Россия
сотрудник
ББК 85 Искусство. Искусствознание
В домонгольский период наблюдается чёткое деление на кубичный объём, символизирующий «земную» жизнь и столпообразный «небесный» в подкупольном пространстве в крестово-купольных храмах. В период объединения Русских земель XIV-XV веков наблюдается дополнение в виде килевидных закомар и кокошников в образ общей «пламенеющей» молитвы святых и праведников, живущих на небесах, что усиливало цельность формы собора, и «Животворящий столп» объединяется с общим объёмом церкви так, что столпообразным воспринимается весь храм, как на фасаде так и в интерьере, последний за счёт введения высокого иконостаса, перед которым объединённая молитва христиан сливается в единое горнее звучание, что позже ещё больше подчёркивалось двухстолпными и бесстолпными конструктивными схемами. В XVI в. появляются церкви, где «Животворящий столп» становится одной «огненной» явственной доминантой, которая в пяти и девятистолпных соборах дополняется круглыми кокошниками в образ Покрова Пресвятой Богородицы и всех русских святых, о чём утверждается праздник, позже, в XVII в. получит широкое распространение именно такой «покров» многоярусного оформлениях кокошниками сомкнутых и крещатых сводов.
Животворящий столп, собор, христианство, крестово-купольная система, крещатый свод, сомкнутый свод
В наших предыдущих работах анализировались в основном геометрические пропорции построения общих размеров и символических зон в интерьерах древнерусских храмов (X–XV веков) [5–7]. Первостепенная важность размерения именно внутреннего пространства собора показывалась нами как проявление богословского понимания важности бессмертной души, в то время как возводимые стены рассматривались лишь как ее временное земное вместилище. Подобно тому как в местах поклонения христиан в пещерах Рождества и Гроба Господня был лишь интерьер, внешний вид же представлял собой земную поверхность, в первых христианских храмах на Святой Земле IV века (например в триконхе на горе Нево) внешний абрис стен выполнялся в виде массивной стены, символизирующей собой землю, что подчеркивалось его четырехгранной формой. Эта же идея грубого фасада будет прослеживаться в архитектуре, например, Ликии еще два века. Образ утрированно огрубленных внешних форм, как образ священной горы, будет встречаться еще и в последующие века в виде четырехгранных апсид и использования для внешних кладок грубого необтесанного строительного материала. Это выясненное обстоятельство главенства и смыслового наполнения внутреннего пространства церквей было основополагающим в нашем исследовании. Оно позволило выявить наличие «Животворящего столпа», находящегося в начале всех последующих построений в соборах Руси (X–XV веков).
К. Н. Афанасьев [2, с. 209] и В. П. Зубов [11, с. 41-42] приводят переводы описаний строительства храма Двенадцати апостолов в Константинополе, оставленные поэтом Родием, жившим в Византии в X веке, а также рассказы Прокопия («О постройках») и Николая Месарита (XII–XIII вв.) [11, с. 43-44]. В них упоминается, что сначала размечался «мезомфалос» (транслитерация латинского термина) – пространство средокрестия, «столп» (что есть пустотелая башня), «пуп земли», «центр мира», «поток», «компас» (различные переводы, встречающиеся в православной литературе и в англоязычных описаниях путешественников).
Сравнение церкви с башней существует с апостольских времен, например в произведении «Пастырь» Ерма (II в.) [9, с. 297]. На Елеонской горе в IV веке возвели круглую колоннаду Имбомон без крыши над центральным пространством (по исследованиям Винсента Л.Х., 1913) в память о месте Вознесения Спасителя [19, с. 10]. Евсевий Памфил в IV веке пишет о соборной постройке Константина: «…этот храм, тогда император возвел в видимый памятник Воскресения Спасителя», то есть он возвел материальную оболочку над местом восшествия на небо [16]. Евсевий описывает церковь в Финикии г. Тир «столпом», «… Божественное и разумное здание души» [8, с. 437, 445]. «Столпами» называли первые храмы в IV веке равноапостольная Нино и св. Григорий Просветитель, добавляя уточняющие прилагательные «Животворящий» или «огненный». О Божественном присутствии в виде столпа «облачного» или «огненного» можно найти в Библии (Откр. 10:1; Исх. 13:21, 13:22, 33:9, 33:10; Втор. 31:15, Неем. 9:19, Прем. 18:3, Чис. 14:14) [13, с. 112]. Апостол Петр пишет, что «Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» (Тим. 3:15). На иконе московской школы «Борис и Глеб с житием», написанной в период духовного Возрождения Руси в XIV веке, в клейме, повествующем о перенесении мощей свв. Бориса и Глеба, построенная для этого церковь изображается в виде «столпа», пустотелой башни, на которую накинута ткань, что символически сообщает об изображении интерьера. И эта трехчастная прозрачная мантия, в образ трех нефов, обрисовывает еще больший круглый объем с тем же центром, что и срединный столп, так что диаметр центрального круга удваивается (рис. 1 а).
Ввиду того, что на иконах в указанный период изображались души святых, а не тела, следует вывод, что иконописец визуализировал внутреннее сокрытое от глаз устройство пропорционального богословского понимания собора. В нашем исследовании была выявлена эта последовательность удвоенных кругов, следующая из описываемого образа Григорием Богословом в IV веке, о сущности Святой Троицы, похожей на реку, льющуюся с неба и у земли разделяющуюся на два равных рукава, где диаметр круга, символизирующего Отца, равен кругу Сына и Святого Духа, так как Троица едина. Плотное сплетение трех колец дает суммарную фигуру, начертанную на земле размером с удвоенный центральный круг «Слова», что есть символ двойной природы Иисуса Христа. Именно эти два догмата сущности Святой Троицы и природы Иисуса Христа «жарко» обсуждались на первых Вселенских соборах.
Эти богословские схемы были нами выявлены в построениях внутренних пропорций как в девятиячеистом типе храма, так и в многонефных соборах и храмах с притворами на Руси (X–XV вв.) [5–7]. При этом внешний вид древнерусских храмов всегда был неповторим и менялся со временем, особенно в XVI–XVII веках. Поэтому нам представлялось интересным рассмотреть изменение объемно-пространственного образа «Животворящего столпа» как основы христианского храма, выявленного в описаниях церкви с апостольских времен до изучаемого нами периода, в связи с меняющимся мировоззрением и появлением новых конструктивных и технологических решений.
Иньяс Мейерсон, французский психолог, основатель исторической психологии, в середине XX века отмечал в диссертации, что в различные времена при различных исторических условиях в народе могут бытовать свои прочтения каких-либо событий или особенные раскрытия сторон мировоззрения. И для того, чтобы понять творения, надо восстановить картину мира и особенные исторические условия глазами современников [18]. В науке конца XX – начала XXI века доказана связь философии эпохи и форм ее материальной культуры, о чем писала Н. Г. Попова, профессор МАРХИ, доктор философии [14]. Поэтому нами в исследовании учитывались контекстуальные преобразования, культурная среда и доступные философские трактаты при рассмотрении и трактовании каких-либо особенностей и изменений в формах архитектуры.
В период с XI по XIII век во внешнем виде храмов Древней Руси наблюдается четкое двухчастное деление на «кубичность» нижнего объема, символизирующего земную жизнь, и «столпообразность» «небесного» над местом Воскресения и Вознесения Иисуса Христа ярко выраженной архитектурной доминанты в середине сооружения над средокрестием, увенчанным на фасаде крестом, а в интерьере – фреской Спасителя. Это трансляция христианского мировоззрения о временности здешнего мира и вечности жизни «будущего века». Крестово-купольная система, пришедшая на Русь из Византии вместе с принятием христианства, прекрасно иллюстрировала эту соподчиненность, где центральная глава церкви – Христос, дополнительных малые главы – апостолы, своды – образ «неба видимого», апсида – образ пещеры Рождества или Гроба Господня (соборы Софийский в Новгороде, Успенский во Владимире, Преображенский в Переславле-Залесском и т. д.) (рис. 1). Надо отметить, что в славянских верованиях было трехчастное деление мира: правь, явь и навь. Верхний мир – «правды» Богов, здешний – «на яву», навь – нижний мир мёртвых. Христианство же транслировало идею, что у Бога все живы, предлагая богооткровенное новое понимание мироустройства. Поэтому световой и облачный столп, обозначающий место «сретения» (встречи) с Богом («ибо сказано, что Иисус, вознесшийся на небо, придет таким же образом как ушел» (Деян 1:4-14)), и назывался «Животворящим» (жизнь творящим). Христос соединил в себе две природы – Божественную и человеческую, поэтому крестились двумя перстами на Руси до Никоновской реформы. В планах соборов явно считывались перекладины креста за счет использовавшейся крестово-купольной конструктивной схемы в образ «просвещения» всей земли Русской «святым крещением» князя Владимира [15, c. 42].
Также представляет интерес изменение самых распространенных пропорций высоты «Животворящего столпа» относительно его горизонтального сечения, которая со временем начинает приобретать более вытянутые пропорции. Если в начале это обычно 1:3 (Во имя Святой Троицы), то в Софии Новгородской и других храмах Новгорода 1:4 (во имя Святой Троицы и Человеческой природы Христа, подобно тому как выстроен из четырех равных кругов план храма на горе Нево IV в.) [5]. Со времен появления на Руси праздника Покрова Пресвятой Богородицы (XII в.) пропорции становятся 1:5, то есть к вышеперечисленным символическим частям прибавляется еще круг во Имя Богоматери, также пребывающей на небесах. Изображения Богородицы, Христа и Святого Духа в кругах встречаются на иконах. После периода упадка из-за татаро-монгольского ига, вновь наблюдается особое почитание Сергием Радонежским (XIV в.) Святой Троицы, и пропорции «Животворящего столпа» вновь становятся 1:3.
Духовное Возрождение Руси XIV века стало плодом единения и общей молитвы народа, князей, дружины, священнослужителей и монахов против междоусобных войн, Золотой Орды и поляков. Объединение началось с введения общинножительного устава в монастырях. Так, до послания Патриарха Константинопольского Филофея, Троицкий монастырь, основанный Сергием Радонежским, был особножительным, где каждый подвизающийся жил своим хозяйством и мог других иноков нанимать себе на работы, что, конечно, не способствовало молитвенному братству [1, с. 204-205]. Константинопольский патриарх заботился об укреплении Православной Руси, в надежде на ее помощь в деле спасения Византии от османов, завоевавших большую часть империи. Монастырские древнерусские храмы в XIV–XV веках приобретают высокий многоярусный иконостас с множеством предстоящих перед Спасителем святых и праотцов, что визуализирует множество небесных заступников. Эта идея общей «горящей» молитвы с пребывающими на небесах («живые в помощи») переходит на фасадное решение церквей в виде килевидных завершений закомар и кокошников (Троицкий собор Троице-Сергиевой лавры, собор Рождества Пресвятой Богородицы в Саввино-Сторожевском монастыре и др.) (рис. 2).
Интерьерное решение с общим предалтарным пространством способствовало единению молящихся. Централизация власти вокруг Московского княжества при духовном предводительстве митрополита Алексия и единое молитвенное предстояние народа находит отражение в увеличении центричности храма, столпообразности архитектурных обликов соборов с визуально более целостными интерьерными пространствами, с «близким» светом, струящимся из окон барабанов, как образом Божественного присутствия.
Митрополит Алексий в XIV веке пишет в своем «Поучении из апостольских деяний к христолюбивым христианам»: «Созда столп» – божественная церкви», цитируя Григория Богослова, что говорит о хорошем знании трудов этого святителя. Он также приводит его цитаты о церковной молитве: «…силы небесныя с нами невидимо служат» [12]. Церковную молитву свт. Алексий сравнивает с огнем: «Как дом не может согреться дымом без огня, так и домашняя молитва без церковной». В Житии Сергия Радонежского иноки Троице-Сергиевой лавры в молитвенном предстоянии описываются как «сами горящие и пламенеющие любовью к богу яснее самых ярких свеч» [10]. Сам преподобный Сергий, отмечая важность молитвы к Отцу небесному, сравнивал ее с огнем очистительным, говоря: «Ведь и золото не бывает без огня чистым» [10]. Поэтому четкое деление на два мира «небесного» и «земного» сглаживается килевидной разработкой пластики фасадов образами огненного молитвенного предстояния, помощи множества святых и праведников, положивших свою жизнь «за други своя». Так Спасский собор Спасо-Андроникова монастыря строился как памятник воинам Куликовской битвы (сейчас представлен в реконструкции). В греческом синаксаре XII века упоминается, что «праведники и по смерти живут». В предании о сорока севастийских мучениках, мощи которых были вложены в «Животворящий крест», присланный Сергию Радонежскому из Константинополя, говорится от том, что охранники видели небесные силы, помогающие святым. Таким образом, все искусство с этого периода проникнуто идеей единства, начиная от «Троицы» Андрея Рублева, до общности интерьерного пространства с последующим появлением двухстолпных, а потом и бесстолпных храмов с крещатым, впоследствии, и сомкнутым сводом, что было конструктивным новшеством, визуализирующим общие объединительные тенденции, существовавшие в обществе.
Объемно-пространственное решение «Животворящего столпа» меняется. В период с XI по XII века «столп», как в иконе «Святые Борис и Глеб с житием» (рис. 1 а), это выделение средокрестия, визуализирующего ключевое событие Воскресения. Относительно горизонтального сечения «Животворящего столпа» размерялась внутренняя ширина структурного ядра храма, геометрическим построением символической задачи «квадратура круга», выравнивания перед Волей Божьей «неба» и «земли», при которой чертится графический образ единой Троицы, как плотно сплетенные три равных круга, центры которых находятся на расстоянии радиуса друг от друга [5]. Это можно наблюдать с IV в., например, в триконхе на горе Нево.
В XI – XV веках в фасадном решении «Животворящего столпа» наблюдается сглаживание перехода от доминанты к ширине храмов, которые строятся трёхнефными, так что внешне получался достаточной цельный центричный одноглавый объем, как собирательный образ общей «пламенеющей» молитвы.
В XVI веке вышеупомянутое молитвенное пламя во внешнем облике устремляется ввысь, охватывая весь объем церкви. Так, образ «Животворящего столпа» составляет уже всю постройку, например, в церкви Вознесения в Коломенском (рис. 2 в). Позже «Животворящий столп» в решениях фасадов многостолпных храмов дополнился округлыми кокошниками, как сиянием и святостью небесных заступников и праведников, «добрыми делами просиявших» [13, с. 42] (рис. 2 ж). На Московских соборах 1547, 1549 годов прославляется сонм святых русских, и с середины XVI века вводится Праздник Собора всех русских святых (забытый в Синодальный период и восстановленный на Великом Московском поместном соборе в 1917–18 гг.), пишутся одноименные иконы, в которых также видны молитвенно пламенеющие группы святых (рис. 2 а). Эта идея общей пламенеющей молитвы всего Собора святых проявлена в столпообразных соборах XVI века. «Животворящий столп» в них представлен в огненном виде «нетварного» света, подсвечивающего путь Новозаветного спасения, дарованной вечной жизни жертвой Иисуса Христа Сына Божия, на месте Воскресения и Вознесения Господня, что похоже на Ветхозаветные образы Божественного присутствия, что упоминаются в Библии, в том числе над Скинией (Исх. 33:9, 33:10; Втор. 31:15).
Именно идея вечности передается через символику геометрических форм – восьмигранника, как «осьмого» дня вечности, что наступает после семи дней. И именно такое «пре-вращение» квадрата, при котором получается восьмигранник, и будет впоследствии широко использоваться зодчими в деревянной храмовой архитектуре России (восьмерик на четверике). Такая форма в пропорциональном размерении трех центральных нефов, как вращающийся подкупольный квадрат, в древнерусских храмах начинает появляться в конце XI века, в период массового строительства соборов, и встречается в храмах-памятниках, соборах, имеющих оборонное значение, во вторых соборах в монастырях или в церквях, построенных по заказу жителей улицы [5].
Величественная объемно-пространственная композиция соборов из пяти или девяти столпов (Покрова Пресвятой Богородицы на Рву, церковь Преображения Господня в селе Остров, Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове и др.) (рис. 2) дополнена декорированием, состоящим из полукругов покровов и языков пламени, смысл которых можно прочитать в тексте Стоглава (1551 г.), где записано на шести листах перечисление «…святых и великих чудотворцов, иже в нашеи земли великиа Росиа в чудотворениих просиавших…», «…добрыми делами просиявших». Отсюда визуальные образы сияния нимбов [15, с. 41-43], что появились как раскрытие духовного смысла образа горнего Иерусалима, с подобием кристаллов сонма небесных заступников, царственной идеи Москвы как Третьего Рима и хранительницы Православия.
В конце XVI – XVII веках появляются вновь кубические храмы, но уже с крещатыми или сомкнутыми сводами, бесстолпные или двухстолпные. Они декорируются многоярусными кокошниками в образ Покрова Пресвятой Богородицы и всех святых, с главной световой доминантой Христа, являющегося главой Церкви (первый собор Донской иконы Божьей Матери в Донском монастыре, храм Покрова Богородицы в Рубцове и др.) (рис. 3). Надо отметить, что тема русских угодников Божьих (коих «у нас стало много» и они «нетленны лежат и чудеса творят», а греки растеряли) действительно обсуждалась, о чём свидетельствует «Прение с греками о вере» монаха Чудова монастыря в Московском Кремле Арсения Суханова, изданное в 1650 году [3, с. 450].
Иногда добавляются главки в образ апостолов (церковь Святой Троицы в Никитниках и др.) или Богородицы с Иоанном Крестителем (церковь Богородицы Одигитрии в Вязьме и др.). «Великая Россия создается весной 1612 года «Советом всей земли», после Смутного времени [3, c. 3], и это также нашло отражение в архитектуре соборов, где многоярусная композиция из кокошников визуализирует небесный собор. В архитектуре в разные времена отражали мировоззрение, которое соотносилось и с государственным устройством через различные формы [4]. Резюмируя, «Животворящий столп» продолжает и в этот период обозначать место божественного присутствия и источника «истинного» света; при этом значение святых, к которым обращаются в молитвах, приобретает важное смысловое наполнение, что визуализируют многоярусные кокошники. Молящиеся объединены покровом цельного свода и единым интерьерным пространством.
Таким образом, существовавший в начале принятия христианства на Руси образ бестелесного «Животворящего столпа», как образ места встречи с Богом в Его Доме, оставался на всем протяжении семи веков до Синодального периода, лишь по разному декорировался, обстраивался различными объемами в соборах – то крестообразными кубическими (в крестово-купольных), то целостными интерьерами с крещатыми сводами, где образ креста переносится с земли на небо, как бы осеняя молящихся. Позже использовался сомкнутый свод, символизирующий единый «покров» Пресвятой Богородицы и святых с центральным световым барабаном в образ Спасителя, как образ «просветителя» и главы Церкви.
Рассматривая храмовую архитектуру с XI по XVII век, можно проследить, что основные догматы христианства в виде «Животворящего столпа» Божественного присутствия традиционно используются, а различные конструктивные решения соответствуют новым «прочтениям» и национальным «дополнениям», появляющимся на Руси. О рвении к истинной вере можно прочитать у близкого к царю Арсения Суханова, бывшего с 1633 года архидьяконом патриарха Филарета Никитича, «царском отце и истинном хозяине России» [3, с. 7]. Арсений в 1650 году пишет: «И ныне у нас государь царь великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, во всей подсолнечной своим благочестием сияет, яко солнце посреди земля, и во всем ревнует первому благочестивому царю Константину Великому, церковь Христову чисто снабдевает, и от всяких ересей защищает». И надо отметить, что это говорится за несколько лет до Никоновских обновлений и греческих исправлений: «У нас государь царь благочестивой, ереси никакой не любит, и во всей его государевой земли ереси нету» [3, с. 450]. Поэтому все изменения объемно-пространственного решения «Животворящего столпа», как основы всех последующих построений в архитектуре соборов рассматриваемого периода, есть непрерывное развитие богословский мысли, ответ на чаяния молящихся, меняющиеся из-за изменений в жизни общества. С начала принятия христианства на Руси надо было утвердить и через архитектуру основные догматы, отличавшиеся от прежних верований; для борьбы с иноземцами требовалось объединение усилий Церкви и народа в молитвенном и военном противостоянии, отсюда и центричность, и пламенеющий «Животворящий столп», далее и многостолпные композиции горнего Иерусалима, как образ столицы – Третьего Рима; позднее образ «осенения» Святым Духом и покровом небесным всех русских святых, что молятся на небесах о земле Русской и творят чудеса преклоняющимся у мощей своей верой в Иисуса Христа.
1. Аверьянов, К. А. Сергий Радонежский: личность и эпоха / К.А. Аверьянов. – Москва : Центрполиграф, 2018.
2. Афанасьев, К. Н. Построение архитектурной формы древнерусскими зодчими / К. Н. Афанасьев. — Москва : Ладомир, 2002.
3. Богданов, А. П. «Прения с греками о вере» 1650 г. Отношения Греческой и Русской церквей в XI–XVII вв. / А. П. Богданов. – Москва : Академический проект; Директ-Медиа, 2020.
4. Венгерова, М. Э. Генезис геометрических форм и задач в архитектуре как запись меняющегося мировоззрения / М. Э. Венгерова // Architecture and Modern Information Technologies. – 2023. – № 2 (63). – С. 130–143. – URL: https://marhi.ru/AMIT/2023/2kvart23/PDF/08_vengerova.pdf DOC:https://doi.org/10.24412/1998-4839-2023-2- 130-143.
5. Венгерова, М. Э. «Животворящий столп» как основа пропорционирования древнерусских храмов X–XV веков / М. Э. Венгерова // Architecture and Modern Information Technologies. – 2018. – № 1 (42). – С. 24-46. – URL: http://marhi.ru/AMIT/2018/1kvart18/01_vengerova/index.php (дата обращения: 4.12.2020)
6. Венгерова, М. Э. К выяснению сущности пропорций структурных ядер в древнерусских христианских храмах X–XV веков / М. Э. Венгерова // Architecture and Modern Information Technologies. – 2018. – № 3 (44). – С. 331-345. – URL: http://marhi.ru/AMIT/2018/3kvart18/20_vengerova/index.php (дата обращения: 20.03.2019).
7. Венгерова, М. Э. Решение задачи "квадратуры круга" в геометрическом пропорционировании древнерусских храмов X–XV веков / М. Э. Венгерова // Architecture and Modern Information Technologies. – 2017. – № 1 (38). – С. 137-148. – URL: http://marhi.ru/AMIT/2017/1kvart17/vengerova/index.php (дата обращения: 20.03.2018).
8. Памфил, Евсевий еп. Церковная история / Евсевий Памфил. – Москва : Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2016.
9. Ерм. Пастырь // Легеев М. В., свящ. Патрология. Период Древней Церкви: с хрестоматией: [учеб. пособие] / свящ. Михаил Легеев; Санкт-Петербургская православная духовная академия. — Санкт-Петербург: СПбПДА, 2015.
10. Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. В 12 кн. – Москва, 2010. – URL: http://azbuka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/824#sourse (дата обращения 24.04.2024)
11. Зубов, В. П. Труды по истории и теории архитектуры / В. П. Зубов. — Москва : Искусствознание, 2000.
12. Историческая хрестоматия для изучения истории русской церковной проповеди с общей характеристикой периодов ее, с биографическими сведениями о замечательнейших проповедниках русских (с XI–XVIII в. включительно) и с указанием отличительных черт проповедничества каждого из них. Гл. IX Святитель Алексий Московский (Бряконтов). Поучение из апостольских деяний к христолюбивым христианам / Сост. свящ. М. А. Поторжинский, препод. Киевской духовной семинарии. – Киев : тип. Г. Т. Корчак-Новицкого, 1879. – С. 105-109. – URL: http://azbuka.ru/otechnik/Aleksij_Moskovskij/poychenie-iz-apostolskikh-dejanij-k-khristoljubivym-khristianam/ (дата обращения: 24.04.2024).
13. Небесный храм в раннем иудаизме и христианстве / под ред. Т. Гарсия-Уидборо и А. А. Орлова. – Санкт-Петербург: Издательство Олега Абышко, 2022.
14. Попова, Н. Г. История и философия науки (архитектуры): учебное пособие (развернутая программа) для аспирантов творческих специальностей / Н. Г. Попова. — Москва : МАРХИ, 2013.
15. Стоглав: Текст. Словоуказатель. – Москва, Санкт-Петербург: Институт российской истории РАН; Центр гуманитарных инициатив, 2018.
16. Ancient Witnesses on the Church of the Holy Sepulchre. 26 сентября 2015 // Православие.ru. – URL: http://www.pravoslavie.ru/82456.html (дата обращения: 10.05.2024).
17. Balderstone, Susan. Early church architectural forms: a theologically contextual typology for the Eastern churches of the 4-th – 6-th centuries. – Melbourne : The Australian Institute of Archaeologe, 2007.
18. Meyerson, Ignace. Les fonctions psychologiques et les oeuvres / Ignace Meyerson. – Paris, 1948 (Editions Albin Michel, S.A., 1995).
